«Худший день моей жизни, который мне хотелось бы стереть, был день, когда я впервые увидел своего отца с мокрыми от слез глазами». История вернувшегося из плена добровольца
Мелс Амбардарян был возвращен из азербайджанского плена в октябре. В беседе с ГАЛА он рассказал о том, что видел на войне, о сражениях, о тяжелых днях, прожитых после войны.
«Мой брат — офицер, он служит в Армянской армии, когда началась война, я не мог найти себе место, я должен был быть рядом с ним, и тогда я решил пойти добровольцем. Естественно, моя семья плохо приняла мое решение, меня не отпускали…, понятно, они родители, они боялись потерять своих детей, но у меня упрямый характер, и я настоял на своем решении. Худший день моей жизни, который мне хотелось бы стереть, был день, когда я впервые увидел своего отца, стоящего со слезами на глазах в военкомате.
Утром 3 октября нас повезли в Джракан (Джабраил). Такое же ощущение у меня было в 2016 году, во время четырехдневной Апрельской войны, когда я был в Матагисе.
Чувства смешиваются… После первой же секунды сражения, первого выстрела артиллерии или выстрела врага внутри загорается месть. Понимаете, наша борьба не просто за землю. Моя война— это долг совести, я должен был отдать этот долг, чтобы потом жить в мире со своей совестью», — говорит Мелс Амбардарян.
«До последней секунды я верил, что мы победим. даже после подписания договора в моей голове не умещалось, что мы сдались, психологию солдата сломить невозможно, солдат самоотвержен, он будет ценой своей жизни защищать вверенную ему границу; вверенное ему это не просто территории.
Во время сражения, я думал о своем брате, который сражался в другом месте, о своей семье. У меня были друзья, которые были со мной с детства, и меня убивала мысль о том, что я вернусь, а они нет. Лучше было умереть, чем смотреть в глаза их родителей.
Я привез с собой много воспоминаний с фронта, патриотические песни моих боевых товарищей под звуки СУ и грохот артиллерии. В моем сердце запечатлелись взгляды раненых ребят и месть их друзей».
Доброволец из Ширака был взят в плен 13 декабря в районе Хцаберд, Хин тагер.
«После подписания документа 9 ноября наш батальон получил боевую задачу. Мы должны были выйти на Горис, но в последний момент направление было изменено на Лачин, а из Лачина нас направили в район Хцаберда, Хин тагер. Мы должны были там нести боевое дежурство, через 14 дней нас должны были сменить. Мы вышли на боевые позиции исполнять свой долг, другого оружия, кроме АКМ, у нас не было, и еще 2 гранаты нам дали ребята, которых мы сменили. Мы получили четкий приказ не стрелять, в случае встречи с противником не вступать в бой первыми, потому что, если противники придут, их будут сопровождать российские миротворцы.
Нам приходилось ходить за едой по горам километров 7-8, потому что не было машины, которая могла бы подняться в эти горы. Вражеских костров становилось все больше, мы докладывали, спрашивали, не в окружении ли мы, говорили, что есть наклонный угол, которым вас выведут, говорили, что смена придет. 11 декабря, в день смены позвонил один из ребят, который должен был нас сменить, и сказал, что они не знают, почему они изменили направление и их увезли в Горис. Вечером 12 декабря нам позвонили ребята из армавирского МОБ и сказали, что их командный состав провел переговоры с командным составом ВС Азербайджана, им было сказано, что район находится под контролем азербайджанцев, и если мы не покинем район, они перейдут к атаке. Мы позвонили командованию, нам сказали, что это ложь, чтобы мы никого не слушали, все нормально, смена в пути.
На следующее утро, как обычно, один из ребят поехал верхом на лошади за едой, а я с одним из наших друзей отправился в лес за водой. Было уже 5 часов вечера, нам позвонили и приказали собирать вещи и спуститься с позиции, мы едем домой, нас ждут машины. Было назначено место встречи, дали радиосвязь, которая с этого же момента прервалась.
Мы пошли в указанное место, я увидел огни ночных приборов, подумал, наши наблюдают за нами. Мы с большим трудом добрались до дороги. Телефонной связи не было, потом мы узнали, что противник своей современной аппаратурой заглушил ее. По трассе спустились в назначенное место встречи, еще примерно через 2 часа пути оказались во вражеской ловушке. Прошло минут 30-40, нам сказали, что миротворцы на месте, чтобы мы проходили, но без оружия, наше оружие будет передано миротворцам.
Это был первый день моего плена… 19 октября, через 10 с половиной месяцев после плена я вернулся домой.
Я все еще в стадии поиска и анализа, внутри борюсь сам с собой. Да я не считаю, что мы проиграли, это был первый бой», — сказал в заключение вернувшийся из плена доброволец.
Анаит Чаликян
