«Для меня высшая ценность — это любовь к Родине и тепло домашнего очага»- Арменуи Мхитарян- Алиханян
Недавно мне в руки попало удивительное, на мой взгляд, произведение «Реальная сказка». Первой моей реакцией было: «Для полного счастья только сказок мне сейчас не хватало». Но я все-таки открыла первую страницу, прочитала … и не смогла оторваться. Мне очень захотелось встретиться и поговорить с автором этой маленькой, на первый взгляд, наивной, но мудрой, уходящей корнями вглубь наших традиций «сказки». Сказки, где маленькая героиня Нране (нур в переводе с армянского — гранат) познает мир и, что самая главная ценность для людей в независимости от их нации, цвета кожи, вероисповедания, места проживания на нашей голубой планете – это ЛЮБОВЬ.
У дверей домика-времянки, расположившегося в обсаженном цветами и фруктовыми деревьями дворике, меня встретила зеленоглазая улыбчивая хозяйка – автор «Реальной сказки» Арменуи Мхитарян-Алиханян.
За чашкой кофе, как водится, мы разговорились. К моему удивлению оказалось, что по специальности Арменуи математик. «Математическое образование помогает писать, математика приводит в порядок мысли, это прекрасное средство быстро ориентироваться и находить правильный вариант», — пояснила она.
Я поинтересовалась, писала ли она раньше или этот ее талан проявился уже в зрелом возрасте? «В одной из своих книг я ответила на этот вопрос. Эти творческие семена посеяла во мне моя учительница армянского языка, — на мое замечание для того, что бы семена проросли, нужна благодатная почва, — Арменуи ответила, — Вполне возможно. Мой отец очень любил литературу, музыку, любил петь и танцевать, играл на дапе (муз. инструмент похожий на бубен), писал. Он старался привить нам любовь к искусству, к творчеству».
Уже опубликованы три книги Арменуи – «Отяжелевшие воды», «Шепот безмолвия» и «Реальная сказка», к печати готовится четвертая и, надеюсь, далеко не последняя.
Из воспоминаний детства, из каких-то эпизодов, из случайно услышанного разговора в транспорте, замеченной на улице сценки и рождаются мудрые, подчас полные юмора рассказы писательницы.
По словам моей собеседницы, во главу угла ее произведений стоит любовь к Родине и семья: «Очень часто в моих произведениях находят место эпизоды моего детства, меня воодушевляют мои корни, наши семейные традиции».
Во время нашей беседы как-то сам по себе возник вопрос, какова на ее взгляд высшая ценность нашего народа? На что моя собеседница ответила, что об этом говорит сама «Реальная сказка», которая и написана на основе представляемых ею ценностей и семейных традиций. «Когда заговорили о Стамбульской конвенции, во мне вдруг возник страх, что через несколько лет наши дети не будут знать, что представляет из себя настоящая семья, в чем настоящее счастье. В своем произведении я обратилась к нескольким составляющим семейных ценностей. Это маленький дом. «Почему он маленький», — спросит читатель. А потому, что в нем живет много людей, и в каждом углу трепещет маленькое сердце, согревающее этот дом своим теплом. Посреди комнаты стоит большой стол, вокруг которого собирается вся семья. Стол у меня одушевленный, у него есть уши, глаза, он такой же член семьи, более того он ее символ. Во главе стола сидит дедушка, на противоположной от него стороне – бабушка. Это наши предки, которые обнимают и защищают нас. В своей «Сказке» я хотела показать, что счастье не в разделяющих нас друг от друга планшетах и смартфонах, счастье — сидеть вокруг большого стола, делиться друг с другом своими и горестям и радостями, теплом сердец.
Потом маленькая Нране поехала к своей другой бабушке, в доме которой был совершенно иной непривычный для нее уклад жизни. Но Нране поняла, что, несмотря на разницу, счастье везде одно – это любовь».
Атмосфера была настолько теплой и душевной, мне не хотелось нарушать ее, но я просто не могла не спросить Арменуи о ее погибшем в первой Арцахской войне брате – Артавазде Алиханяне. Я боялась причинить ей боль, но все-таки решилась. Вдруг откуда-то из глубины ее смеющихся глаз поднялась, разлилась по всему лицу неизбывная грусть. Я заметила, что не могу назвать погибших на той войне героев жертвами, это были люди, которые знали во имя чего и на что шли. Арменуи согласилась со мной, сказав, что, она несколько раз при случае говорила, что те, кто добровольно, с охотничьими ружьями пошел на войну за освобождение Арцахa, не жертвы, они пошли на смерть осознанно, потому что, как говорил ее брат, если у нас нет Арцаха, Сюника, у нас нет ничего. «Это люди, посвятившие себя идее, жертвами были наши бедные вынужденные принять бой 18-19-летние дети. Но сколькие из них совершили подвиги, обессмертили свои имена – не счесть…».
Она показала мне страницы, посвященные брату – Артавазду Алиханяну.
«Арто был одним из тех, кто осознанно пошел освобождать Арцах. Я помню, когда к брату приходили записываться в добровольцы юноши, он обязательно спрашивал их, есть ли у них дети. Если детей не было, он не брал их на войну, говоря,: «Вот когда будут у тебя наследники, тогда и приходи. Друзья рассказывали, что у Арто был военный талант, он мог в ночной темноте установить посты, а при утреннем свете оказывалось, что он выбрал самое удобное место. Он часто один ходил на обмен пленными, а это очень сложный процесс, который доверяли только ему. Скольких наших солдат он спас… Когда мой брат погиб, его боевые друзья не верили, что это Арто, потому что труп был неузнаваем, а еще потому, что, как они говорили, было просто невозможно, что Арто может погибнуть. Если на дереве зашевелится лист, Арто знал это ветер или птица, или затаившийся снайпер. Его боевые товарищи были уверены, если Арто с ними, значит ничего не случится. Вот такая была вера в своего командира. И действительно, все вернулись, кроме него…».
Я не знала, что сказать… Слова и утешение не имели смысла, они повисли бы в воздухе бесполезными мыльными пузырями. Я только спросила: «Чего ты больше всего боишься?». После недолгого молчания, Арменуи ответила мне: «Потери родного человека, — и добавила, — Я мечтаю оказаться за тем столом из моей «Реальной сказки». Если бы мы сейчас могли быть вместе как, раньше… ».
Ее голос дрожал, в нем была боль и неутоленная тоска.
Карине Мкртчян
