Как бывшему боевику-джихадисту доверили водить школьный автобус
В «Аш-Шабаб» пугают всех новичков этой экстремистской группировки тем, что сомалийские правительственные спецслужбы пытают перебежчиков электрошоком. Но даже пройдя программу реабилитации, бежавшие от исламистов сомалийцы еще долго не могут «вынуть сим-карту «Аш-Шабаб» из своей головы».
Передо мной в плохо освещенной комнате сидят трое.
Слева — Ибрагим. У него уверенный взгляд, полосатая рубашка поло, на запястье большие часы, выразительные карие глаза поблескивают из-под бейсболки. Говорит, что ему 35.
В центре — Мулид. Худощавый, на ногах желтые шлепанцы — в тон желтой рубашке. Ему 28 лет.
Справа — Ахмед. Аккуратная бородка, на голове платок бедуина. Одет в небесно-голубую рубашку, из-под которой видна футболка такого же цвета. Ему 40.
Они жалуются.
Им не нравятся завтраки, которыми их кормят здесь, в безопасном месте, огороженном проволокой, на территории международного аэропорта Могадишо, столицы страны.
«Это не та пища, которую мы обычно едим, эти блины с бобами. Нам не нравится вода в бутылках. Нам нравится простая жизнь, простая вода», — говорит Ахмед.
К сожалению, аэропорт может предложить только такую еду, ориентированную на международную клиентуру. Есть пицца, есть стейки, есть пиво. Совсем не сомалийская еда, это правда.
Я начинаю говорить этой троице, что не буду называть их настоящих имен, не буду фотографировать и не напишу ничего такого, что может создать им проблемы. Или такого, о чем они не хотят говорить.
Ибрагим меня прерывает.
«Мы не боимся рассказывать о себе. Спрашивайте, о чем хотите. Можете фотографировать нас и называть настоящими именами».
Но я все-таки решаю не делать этого — потому что опасаюсь за их жизнь.
Потому что все трое — перебежчики. Им удалось вырваться из лап исламистской группировки «Аш-Шабаб», которая существует уже более 10 лет и сейчас контролирует значительные части Сомали, где установила жестокие порядки.
«Аш-Шабаб» (запрещенная в России и многих других государствах и имеющая тесные связи с террористической организацией «Аль-Каида», также запрещенной) ведет вооруженную борьбу против центрального правительства и совершает нападения в других странах Восточной Африки.
Ей нужны не только пехотинцы, пушечное мясо, но и те, кто обеспечивает жизнедеятельность на контролируемых ею территориях. «Аш-Шабаб» создала административные структуры, существующие параллельно государственным — со своими министрами, полицией и судами. У нее есть свои школы, медицинские центры, она заботится об ирригации земель, ремонтирует дороги и мосты. Для всего этого «Аш-Шабаб» нужны рабочие руки.
В «Аш-Шабаб» зорко следят за тем, чтобы никто не попытался сбежать — такие попытки наказываются смертью. Представители «Аш-Шабаб» заявили мне, что этому наказанию подлежит каждый, кто осмелится покинуть территорию группировки без разрешения — и это относится не только к боевикам.
Правительство Сомали же поощряет перебежчиков, отправляя их в центры реабилитации, чтобы помочь вернуться к нормальной жизни в обществе.
«Единственной причиной, по которой я вступил в «Аш-Шабаб», были деньги, — говорит Ахмед, самый разговорчивый и откровенный из троих. — Мне платили от 200 до 300 долларов в месяц. Я отвечал за работу транспорта в моем районе».
Ибрагим быстро потирает пальцы — этот жест символизирует наличные.
«Я тоже вступил из-за денег, — говорит он. — Три года я был бойцом «Аш-Шабаб», и это меня устраивало. Но мне не нравилось, что они все время пытались промыть мне мозги. Раз в две недели они присылали в наш батальон специальных пропагандистов, которые часами сидели с нами, читая вслух Коран, вновь и вновь повторяя, что правительство, Африканский союз и все остальные зарубежные сторонники правительства — неверные, вероотступники».
«Было такое ощущение, как будто нам в голову вставили сим-карту «Аш-Шабаб».
Трое говорят, что хотя их мозг подвергался оболваниванию, они все же поняли, что группировка сражается не за чистый, лучший ислам, а за какую-то его искривленную, ложную версию. И деньги, которые им платили, в итоге перестали быть главным.
Однако решение бежать далось нелегко — было очень страшно, рассказывают они.
Сначала побег, потом — долгий и одинокий переход с территории «Аш-Шабаб» в районы, контролируемые правительством.
«Сначала я шел только по ночам, и мои ступни были изранены колючками, на которые я наступал в темноте, — рассказывает Ахмед. — К счастью, у меня был телефон, и я смог поговорить с семьей. Они нашли надежного человека, который проводил меня в безопасное место. Все это продолжалось долгие дни, и каждый мой шаг сопровождался страхом того, что меня поймают и отправят назад, на смерть, на публичную казнь — именно так «Аш-Шабаб» поступает с беглецами».
Но Ахмед боялся и того, как его встретят на правительственной территории. Начальники боевиков говорили всем новичкам, что сомалийские спецслужбы пытают перебежчиков электрошоком.
Большинство не знает о правительственной амнистии или о существовании центров реабилитации, где беглецов переучивают для интеграции в мирное общество.
Правительство делает попытки распространить информацию об этом на территории «Аш-Шабаб». Издаются красочные листовки, где для тех, кто не умеет читать, размещены фотографии бывших членов «Аш-Шабаб» и номера телефонов, по которым можно позвонить.
Это увеличило число перебежчиков — за два месяца в начале этого года от «Аш-Шабаб» бежало более 60 человек.
Ибрагим служил в рядах боевиков «Аш-Шабаб» три года. Над решением бежать он размышлял на протяжении двух месяцев. Он говорит, что больше никогда не вернется в родную деревню, где «Аш-Шабаб» найдет и убьет его. Он попытается найти себе место в жизни в большом городе — Могадишо.
Трое моих собеседников оказались в реабилитационном центре Серенди в столице страны. Угроза их жизни расценивается настолько высоко, что 84 перебежчика находятся под надзором 80 охранников.
Центр Серенди — для рядовых боевиков и рабочих (механиков, грузчиков и т.д.). Для старших членов «Аш-Шабаб», бывших организаторов и идеологов, существует отдельная специальная программа.
Перед тем как сюда попасть, перебежчики проверяются национальной службой безопасности и разведки. Спецслужбы хотят быть уверенными в том, что те добровольно покинули территорию экстремистской группировки и порвали с ее идеологией.
Однако, как рассказал мне один журналист из Могадишо, в лагерь сумели проникнуть и некоторые активные члены «Аш-Шабаб» и оттуда посылают сообщения своим боссам.
Цель центра Серенди — перевоспитать перебежчиков, дать им восстановиться как физически, так и духовно, и обеспечить их новыми навыками, специальностями, благодаря которым они смогут интегрироваться в мирное общество.
«В «Аш-Шабаб» я был водителем пикапа, на котором ездили вооруженные до зубов боевики. Мы называли его «Вольво». Я ничего не боялся», — вспоминает Мулид.
«Когда я попал в Серенди, наши кураторы увидели, что у меня талант к вождению. Я работал инструктором вождения в лагере, обучал других перебежчиков. И теперь я работаю водителем школьного автобуса. Когда-нибудь мне хотелось бы создать свою транспортную компанию».
Ахмед теперь зарабатывает на жизнь тем, что покупает и продает земельные участки.
Ибрагим рассказывает мне, как в Серенди он учился на парикмахера. Вскоре он так навострился, что стал зарабатывать прямо в лагере, подстригая как беженцев, так и охранников.
Сейчас у него парикмахерская в Могадишо и трое подчиненных. «Я зарабатываю достаточно для того, чтобы содержать двух жен и восьмерых моих детей», — говорит он. Их всех он перевез в столицу, и теперь они живут вместе.
Однако жизнь после «Аш-Шабаб» нелегка.
Мулид рассказывает, что некоторые члены семьи отвергли его, другие — не доверяют ему.
По словам Ибрагима, он не сможет вернуться к себе на родину, даже если бы опасности быть выслеженным и убитым «Аш-Шабаб» не существовало больше. Семья простила его, но не простили соседи.
И раны, оставшиеся в его душе с того времени, еще не зажили, воспоминания преследуют его.
«Мне никак не удается вынуть сим-карту «Аш-Шабаб» из своей головы, — говорит он. — Воспоминания о всех плохих вещах, с которыми я сталкивался, периодически встают у меня перед глазами».
Внутри Серенди перебежчики занимаются в классах, изучая грамоту, английский, математику и другие предметы. Кто-то учится ремонтировать автомобили, кто-то — водить, кто-то овладевает профессией сварщика.
Будущие портнихи шьют разноцветные платья, которые надевают потом на манекены. На территориях, контролируемых «Аш-Шабаб», женщины обязаны носить платья из плотной ткани и хиджабы, в основном черного цвета.
После того, как разразилась пандемия коронавируса, портнихи начали шить защитные маски для населения.
Несколько молодых людей отдыхают в спальне. Здесь стоят аккуратные койки, рядом с каждой — большой ящик для личных вещей, закрывающийся на замок.
Из комнаты рядом доносится громкая музыка. Двое перебежчиков поют и танцуют — такое поведение полностью запрещено у «Аш-Шабаб», там можно только читать суры Корана.
Танцующие, впрочем, время от времени сбиваются на маршеобразные движения — словно они еще до конца не избавились от влияния своего прошлого.
Центр Серенди посещает футбольный тренер, и тогда беженцы, охранники и персонал центра играют в футбол на отличном поле.
В центр приходят и представители духовенства, объясняя молодым людям, что есть и другой ислам — в отличие от того, который пытались вбить им в голову в «Аш-Шабаб».
Перебежчиков пытаются перековать и политически, чтобы они более положительно относились к правительству страны.
После определенного периода времени, проведенного в центре, им разрешаются отпуска по выходным. Некоторые учатся или работают за пределами Серенди, возвращаясь сюда ближе к вечеру.
Есть в центре и мини-поликлиника на две койки, где лечат от тифа, малярии, истощения, гепатита и заболеваний, вызываемых паразитами.
По словам врачей, самая распространенная болезнь у прибывающих — сифилис. Организм некоторых сильно обезвожен, у других — шрамы от пуль по всему телу и не все пули извлечены.
Серенди не всегда был таким позитивным местом. Центр открыт в 2012 году, и условия поначалу были такими, что попавшие сюда звонили своим товарищам, оставшимся на территориях «Аш-Шабаб», и предостерегали от повторения своего поступка. (В «Аш-Шабаб» новобранцам разрешают иметь телефон, но порой только на несколько дней в неделю.)
Теперь, когда в Серенди все наладилось, подобные реабилитационные центры создаются для жен перебежчиков и вообще для женщин.
Моя следующая встреча — с аккуратно одетым и никогда не повышающим голос Баширом, который недавно покинул Серенди после двух лет, проведенных здесь.
Сейчас трудно представить, как такой мягкий и вежливый человек мог быть членом группировки, в основу деятельности которой положено насилие.
«Я был юн, когда вступил в «Аш-Шабаб». Мне хорошо давались науки. И мне сказали, что я могу помочь их медикам. Я не решился отказать. К тому же мне были нужны деньги. Они платили 70 долларов в месяц», — рассказывает он.
Те 250 долларов, которые Башир получил после реабилитации в центре Серенди, он использовал для поступления в университет и открытия маленькой аптеки.
«Я и мороженое там продаю, — говорит он. — И каждый день я продолжаю бояться, что «Аш-Шабаб» найдет меня».
Такая возможность вполне реальна. «Аш-Шабаб» регулярно убивает людей в Могадишо. По словам местных жителей, боевики — повсюду. Они вымогают деньги, распределяют пожертвования и осуществляют «правосудие» в районах, которые формально находятся под контролем правительства.
Тем не менее, несмотря на первоначальные трудности, программа реабилитации бежавших рядовых членов «Аш-Шабаб», судя по всему, работает. Сотрудники центра Серенди рассказывают, что сотни прошли через программу, и им не известно ни одного случая, чтобы кто-то потом вернулся в «Аш-Шабаб».
Однако тысячи остаются в группировке, наводящей ужас по всей Сомали и за ее границами.
В прошлом году при нападении исламистов на отель в столице Кении Найроби погиб по меньшей мере 21 человек. При взрывах бомб в Могадишу погибали каждый раз сотни людей. Группировка называет своей целью создание шариатского государства в Сомали.
Ибрагим, Мулид, Ахмед и Башир теперь самостоятельно зарабатывают себе на жизнь — по ним видно, какое облегчение они испытывают, бежав от «Аш-Шабаб».
Сейчас перед правительством страны стоит серьезнейшая задача — убедить других «с сим-картами в мозгу» в том, что центры, подобные Серенди, открывают перед ними дверь в новую, свободную жизнь.
